ПРЕОБРАЖЕНСКОЕ КЛАДБИЩЕ

И. А. Ковылин. Гравюра. XIX в.В Москве, крупнейший общероссийский центр старообрядцев-федосеевцев («старопоморского согласия»). Организовано в 1771 г., во время эпидемии чумы, что заставило московские власти с Высочайшего разрешения отвести старообрядцам место под погребение их одноверцев. 1 сент. 1771 г. вышел имп. указ, посланный из Сената в московскую полицмейстерскую канцелярию, с приказанием склонить московских обывателей учредить «по их возможности на свой кошт» карантинные дома и лазареты для заболевших (Сборник для истории старообрядчества. 1864. Т. 1. Вып. 2. С. 74). 7 сент. 1771 г. «московские купцы и при том разночинцы» подали городским властям прошение об учреждении «карантина на нашем содержании для больных» на участке земли за Земляным валом близ с. Преображенского, который прилегал к Хапиловскому пруду и был арендован «с платежом на каждый год по десяти рублей в вечное владение» у крестьян с. Покровского (Там же. С. 77). Под документом помимо подписей в основном московских купцов стояла подпись «князя Алексея Борисовича Голицына оброчного крестьянина Ильи Алексеева» - впосл. московского 1-й гильдии купца И. А. Ковылина (Кавылина), главного попечителя П. к. За первые 4 мес. работы карантина было вылечено до 600 чел.; больницы функционировали под присмотром специально определенного от Предохранительной комиссии штаб-доктора А. Ф. Шафонского; их осматривал надзиравший «за здравием всего города Москвы» сенатор П. Д. Еропкин, к-рый отметил их хорошее благоустройство (Некоторые подлинные черты. 1864. Стб. 248).

Никольская часовня. 1804 г. Архит. Ф. К. Соколов. Акварель. 2-я пол. XIX в.К июлю 1772 г. всю выделенную территорию, примыкавшую к Камер-Коллежскому валу, старообрядцы обнесли новым валом, превратив ее в замкнутое пространство, отделенное от внешнего мира; сразу же были построены карантинные бараки (больница) и деревянная часовня «для отпевания умерших и для общаго моления», отведено кладбище для погребения умерших (Красный устав. [1884]. Л. 317 об. вт. сч.). Образцом для организации староверческого центра в Преображенском послужило поморское Выголексинское общежительство: территория делилась на 2 части - мужскую и женскую, каждая была обнесена стеной, в центре находился соборный храм, вокруг него располагались жилые и хозяйственные постройки. Этот почти монастырский принцип Ковылин мог увидеть воочию сам, когда осенью-зимой 1771/72 г. посещал Выговскую киновию. По решению федосеевского собора туда ездила делегация москвичей во главе с Ковылиным с целью изучения богослужебного устава знаменитой поморской обители и написания такового же для только что организованного П. к. Еще одним важным результатом этой поездки стала попытка примирения с поморцами, выразившаяся в принятом 19 янв. 1772 г. «Исповедании общесоборном правоверных христиан», в к-ром московские федосеевцы, в частности, отказались от надписания на крестах «Пилатовой титлы» (I.Н.Ц.I), что разделяло 2 крупнейших беспоповских согласия с нач. XVIII в.

Соборный храм в честь Воздвижения Креста Господня. 1811 г. Фотография. 2020 г. Фото: П. С. НикитинК 1784 г. на П. к. были построены каменная соборная часовня в честь Успения Пресв. Богородицы и жилые строения, где находились более тысячи призреваемых (позже этот комплекс стал называться мужским двором, с 1866 - Никольский единоверческий мужской монастырь). В 1798-1801 гг. выстроили больничный корпус. В 1805 г. вместо старой деревянной появилась каменная Никольская часовня на самом кладбище (билет на ее строительство был выдан Ковылину 13 дек. 1804). В 1805-1808 гг. на муж. половине общины возвели надвратную Крестовоздвиженскую часовню. В 1805 г. большое строительство развернулось на жен. дворе. 19 мая 1805 г. попечителям Е. И. Грачёву и Ковылину был выдан билет на постройку 4 каменных 2-этажных корпусов. Согласно разрешению, данному 12 сент. 1805 г., возвели еще 13 деревянных корпусов «для помещения жилого и нежилого строения» и жилой деревянный корпус на каменном фундаменте. В общей сложности на женском дворе появилось 6 каменных строений с моленными: Покровской, Всемилостивого Спаса, Преображенской (над вратами), Богоявленской (и прп. Зотика) в больничных палатах, Успенской (а также Иоанна Богослова и Николы Чудотворца) и Ильинской. 21 июня 1811 г. было получено разрешение на строительство большого соборного храма с трапезной и колокольней, получившего наименование Крестовоздвиженского (БАН. Чув. Оп. 2. № 82. Л. 5-7 об.). Все постройки на жен. дворе и обе соборные часовни были выполнены по проектам архит. Ф. К. Соколова, он является автором ансамбля П. к., выстроенного в 1784-1811 гг. в популярном в то время готическом стиле. Здания на П. к. были воздвигнуты из кирпича ковылинских заводов.

Перспективный вид Преображенского богаделенного дома. Гравюра Р. Курятникова. 1854 г.Преображенская обитель, быстро достигшая цветущего состояния благодаря богатству и щедрости Ковылина, остро нуждалась в получении офиц. статуса. 23 дек. 1808 г. при прошении на Высочайшее имя Ковылин подал имп. Александру I Павловичу документ под названием: «План, или Изъяснительное начертание местного положения и внутреннего распорядка богаделенного дома с больницами, московским старообрядческим обществом построенного» (опубл.: Материалы для истории беспоповщинских согласий в Москве. 1870. С. 59-67). В этом документе, состоящем из 16 статей, впервые вводилось название федосеевского центра - «Преображенский богаделенный дом, в пользу старообрядцев учрежденный», сформулирована религ. основа деятельности - «беспрепятственное отправление богослужения по древним святых отец правилам и уставам», утверждены существующая структура и принципы управления (институт попечительства): попечители представляли старообрядческое общество перед властями, могли беспрепятственно управлять имуществом богаделенного дома, сдавать его в аренду и продавать, получая прибыль, отдавать ее на нужды общественного призрения или «обратить в торговую коммерцию»; отчетность о своей деятельности попечители представляли только старообрядческому обществу. Для внутреннего распоряжения хозяйством учреждались должности казначея и эконома. Богаделенный дом получал права юридического лица, в пользу которого могли составляться завещания и передаваться разные виды недвижимой собственности, включая дома, лавки, фабрики и земли. Декларировалась свобода приема призреваемых по усмотрению попечителей и с уведомлением полиции, вводилось обучение «малолетних сирот» грамоте и мастерству. Эти 16 статей представляли собой устав Преображенского богаделенного дома, главными принципами к-рого были самоуправление и независимость от духовной консистории. «Заблаговременно» общество избрало попечителей: купцов Грачёва, Ковылина, А. Т. Заикина, Т. И. Соколова, Алексея Никифоровича, Ф. П. Владыченского, Л. И. Осипова.

«План...» получил Высочайшее одобрение. 15 мая 1809 г. был подписан именной указ на имя московского военного губернатора Т. И. Тутолмина, в к-ром старообрядческий центр был отнесен к категории частных благотворительных заведений и получил офиц. название - «Преображенский богаделенный дом» (Там же. С. 67-68). Получение легального статуса выдвинуло общину П. к. в лидеры федосеевского мира. Ковылин взял с представителей иногородних общин, прибывших в Москву, обещание, что наставники во всех федосеевских общинах будут поставляться только с утверждения настоятелем и попечителем П. к. В ведении кладбища состояли мн. общины в Ярославской, Тверской, Новгородской, Лифляндской, Нижегородской, Саратовской, Казанской губерниях, а также на Дону, Кубани и в Прибалтике. Преображенская община в то время насчитывала до 1,5 тыс. живших в обители и ок. 10 тыс. прихожан в Москве. Главный попечитель завещал богаделенному дому всю свою собственность, к-рая перечислена в 11-й ст. Устава: каменный дом в Семёновской слободе со всеми службами, с суконной фабрикой, с кирпичным и черепичным заводами и землей, все движимое имение, включавшее иконы, книги и проч. стоимостью более 50 тыс. р. и в год приносившее доход до 6 тыс. р. (Там же. С. 65).

В исторической части «Красного устава» (свод догматических и церковно-бытовых установлений федосеевцев, составленный в 1883 Е. Я. Каревым, уставщиком на П. к.) прослеживается линия духовной преемственности московских федосеевских наставников. Первым здешним учителем назван Игнатий Трофимович († 1745), к-рый подвизался в общежительстве Феодосия Васильева на Ряпиной мызе и пришел в Москву после разорения обители в 1719 г. Игнатий Трофимович известен как книжник и полемист. Следующим «словущим» учителем был Илья Иванович, к-рый крестил в старообрядчество Ковылина с именем Василий в 1768 г. Илью Ивановича называют 1-м наставником Преображенской обители, однако он был, скорее, главным движителем процесса организации, потому что скончался 7 сент. 1771 г.- в день подачи прошения об устроении карантина для больных.

После смерти Ильи Ивановича духовные дела вел его духовный сын, «духовный учитель изрядный, родом Кинешемских стран» Трофим Иванович († 1793). Заслуга этого видного «благочестия учителя» перед всем федосеевским согласием состояла в том, что он «во обителех християнских душеполезное дело сотворил и написанием книги о християнском житии многих тому научил» (Красный устав. Л. 318 вт. сч.). «Книга о христианском житии» («Начало и совершение жития християнскаго, како подобает всякому православному християнину жити, и жизнь свою в заповедех Господних совершати, и закон святоотеческий преданный исправляти, а без сего творения заповедей жити и спастися невозможно») в 76 главах дает подробную регламентацию церковной службы, домашней молитвы и бытового поведения верующих. Наряду с общехрист. нормами «Книга...» включает собственно федосеевские установления: «О верных, иже брак прияша от еретик», «О молении за брашно еретическое», «О хождении в гости к мирским человеком», «О сем, яко не подобает святых икон променивати мирским», «О хождении во одежди, во еже не по подобию християнскому», «О лишении святыя литоргии полагается двести поклонов», «О сем, яко не подобает много мудрствовати о антихристе», «О имущих торговлю и меры неправедныя», «О сем, яко не подобает взирати или слушати службы еретическия», «О оскверненых сосудех молитися», «О почитании наставник и учитель», «О сем, яко подобает крепко и твердо в вере святей стояти, и раздорников никакоже слушати, и в домы своя их не пущати, и к ним в домы не ходити», «О сем, яко не подобает себе в напасти волею предаватися».

В 80-х - нач. 90-х гг. XVIII в. главным наставником на П. к. был Андрей Алексеевич († 16 нояб. 1792), «славный пастырь всей столицы» и «любимец» Ковылина (Там же. Л. 318 об. вт. сч.). О многочисленности федосеевской общины в это время свидетельствует тот факт, что под началом Андрея Алексеевича было 16 духовных отцов; все они скончались раньше, чем он (это свидетельство «Красного устава» находит подтверждение в одном из ранних преображенских синодиков, написанном на бумаге с «белой датой» 1811 г.,- 16 имен духовных отцов помещены между поминаниями Ильи Ивановича и Андрея Алексеевича (ГИМ. Щук. № 150. Л. 2 об.- 3)).

После смерти Андрея Алексеевича степень главного настоятеля в 1792 г. принял Сергей Яковлевич († 14 янв. 1822). Как сказано в «Красном уставе», «при первых летех его правления обитель начала распространяться, и жителей в ней умножатися, и стены ея, такожде и законы духовныя весма утверждатися» (Красный устав. Л. 320-320 об. вт. сч.). В это время, в 90-х гг. XVIII в.- нач. XIX в., Преображенская обитель приобрела свой окончательный вид: обе ее части - мужская и женская - были обнесены высокими кирпичными стенами с наугольными башнями, на мужском дворе построены 2 каменные палаты и неск. деревянных, на женском дворе - 5 каменных и более 30 деревянных келий. Помимо 2 соборных храмов во всех 7 каменных палатах были устроены моленные «с изящною древнею святынею и с драгоценною утварию, в особенности в соборных моленных превосходная святыня и утварь» (Там же. Л. 321).

В первые годы XIX в. Иван Алексеев по поручению наставников П. к. составил сборник-антологию «Отеческие завещания» с наиболее авторитетными текстами, отразившими учение федосеевцев. Доказательством признания первыми отцами П. к. преемственности по отношению к раннему Выгу служит включение статей выговского Чиновника в сб. «Отеческие завещания»: статьи 2-5 этого сборника содержат «установления поморских отец», в т. ч. «О братских жительствах» и «Объявление о благочинии пустынном», и предшествуют включенному в сборник в качестве 6-й главы «Польскому уставу» 1751 г. В сборник вошли многочисленные соборные постановления, послания, полемические сочинения, написанные федосеевскими, поморскими и филипповскими (см. Филипповцы) авторами в посл. трети XVIII - нач. XIX в. 44-ю, последнюю в первоначальной редакции, главу составляло оглавление «Книжицы, нарицаемой Житие христианское» Трофима Ивановича. Сборник был утвержден на федосеевском соборе 26 апр. 1805 г., оригинал по распоряжению Ковылина имел полистную скрепу преображенского наставника Л. Т. Красикова. Результатом дискуссии, развернувшейся в согласии по поводу содержания сборника, стал созыв собора в С.-Петербурге 22 янв. 1809 г. Соборное утверждение его решений в Москве состоялось лишь в нач. мая (ранее 4 мая) 1813 г. вслед. ряда причин: смерти Ковылина, возникших затем разногласий в общине, нашествия французов в 1812 г. Петербургские статьи были утверждены и в качестве 60-й главы вошли в окончательную редакцию «Отеческих завещаний» (всего к первоначальному составу было добавлено 16 глав). Т. о., по инициативе Преображенской общины и под ее руководством был составлен свод авторитетных текстов, закрепивший учение и практику федосеевского согласия. Выдающимся деятелем Преображенской общины в 10-х гг. XIX в. был наставник С. С. Гнусин. Напряженная духовная и обширная литературная деятельность, трагическая судьба и страдание за веру выдвинули его в число выдающихся деятелей старообрядчества.

С самого начала своей истории П. к. выступало как главный представитель федосеевского согласия во внутристарообрядческой полемике: в посл. трети XVIII - нач. XIX в. с поморцами и филипповцами по вопросам брака, моления за царя, чиноприема из других согласий; в 3-й четв. XIX в.- с филипповцами по вопросу иноческого пострижения.

По всей видимости, с тем чтобы упорядочить церковную жизнь после Ковылина, оказывавшего исключительное влияние на духовные дела П. к., и преодолеть нестроения в общине, в 1812 г. были составлены «Статьи к церковному миру» (числом 9) (РГАДА. Ф. 196. Оп. 1. Д. 987. Л. 1-2 об.). В этом документе утверждалось создание церковного совета «из десяти или из пяти человек... в числе которых два или три должны быть из старших отъцов» как высшего органа духовной власти (ст. 1). На церковный совет возлагалась обязанность «иметь в совершенном знании и соблюдении всего исповедания нашего православныя догматы, и предания, и все внутреннее устройство церкви, распоряжение и благоустройство» (ст. 2). Церковному совету Преображенской общины доверялись проверка предшествующих федосеевских сочинений и устранение в них разномыслия (ст. 4). Документ наделял совет исключительным правом рассмотрения духовных вопросов: отдельным лицам «без ведома совета никому ничего не составлять, ни утверждать под великим запрещением» (ст. 5), из числа членов совета избирался (или назначался) один старший, «которому протчии все правящии в Москве духовность должны подчинятся и в случаемых нуждах к нему относится», в то же время старший настоятель не мог решать дела единолично, без ведома церковного совета (ст. 6). На духовную должность следовало «избирать церковному совету купно с духовными отцами» и утверждать «общественным приговором» (ст. 7). «Духовных дел служителям» не разрешалось своевольно переходить в др. места, делать это можно было с разрешения старшего настоятеля и духовного совета (ст. 8). В 9-й ст. утверждалась необходимость моления за царскую власть: «Все християне по повелению апостола Павла долъжны молить Бога за царя и за сущия во власти, да тихое и безмолвное житие поживем, и прочее» (Там же. Л. 2). Данный документ был утвержден на П. к. 22 мая 1812 г. и послужил образцом для организации внутренней жизни многочисленных провинциальных федосеевских общин, включая такую крупную, как рижская (утверждены 13 авг. 1813). В историографической части «Красного устава» отмечается, что время после утверждения устава богаделенного дома в 1809 г. было одним из самых благоприятных в истории П. к.: «Оная святая обитель всеми благами как духовными, так же и вещественными обильно гобзовала и, якоже вторый Сион, во все страны святоотеческий закон разсылала как о духовных действиях, дабы оныя исправлялись во единообразиях с первобытными отцы, такожде и на создание богослужительных храмов во все страны посылалось от московских отец благословение и о служебных уставех повеление» (Красный устав. Л. 323 об. вт. сч.).

Особая страница в истории П. к. связана с Отечественной войной 1812 г. Стало общим местом утверждение, что в 1812 г. старообрядцы приветствовали Наполеона, а федосеевцы П. к. поднесли ему хлеб-соль. Эта легенда была включена в записку «Предания о московских беспоповцах», составленную в 1844 г. скорее всего чиновником особых поручений при министре внутренних дел И. П. Липранди и впервые опубликованную В. И. Кельсиевым (Сборник правительственных сведений о раскольниках. Лондон, 1860. Вып. 1. С. 36-39). Примечательно, что в подтверждение домыслов о том, что федосеевцы П. к. якобы направили Наполеону «глубокую тарелку золотой монеты и огромной величины быка», а Наполеон «в сопровождении неаполитанского короля и своей свиты» посетил П. к., ни в публикации 1860 г., ни в последующих пересказах (напр.: Преображенское кладбище и его прошлое. М., 1901) не приводится ни одного документального свидетельства. В обширной подборке документов Центрального исторического архива г. Москвы «Москва и Отечественная война 1812 г.» (М., 2011-2012. В 2 т.) нет ни одного документа, даже содержащего намек на предосудительное поведение старообрядцев во время оккупации Москвы французскими войсками. Последние архивные разыскания полностью опровергают эти инсинуации (см.: Юхименко Е. М. Моск. старообрядцы в 1812 г.: Мифы и факты // Эпоха 1812 г. в судьбах России и Европы: Мат-лы междунар. науч. конф. М., 2013. С. 320-329; она же. Старообрядчество. 2016. С. 475-481).

Старообрядцы называли Наполеона антихристом. Федосеевский наставник Я. В. Холин († 1820) доказывал, что в имени «Наполеон» («Наполеонтiй») содержится «звериное» число 666 (см.: Агеева Е. А. Антихрист в представлениях старообрядцев // ПЭ. Т. 2. С. 580). Как апокалиптического «зверя» описал Наполеона Гнусин в «Книге об антихристе...». Без расшифровки численного значения с именем Наполеона связывал число 666 и анонимный автор сказания «О времени исполнения 666 беззакония всея вселенныя и пришествия антихриста», составленного между 1812 и 1821 гг. («Отчизну обняла кровавая забота…»: Рукопис. наследие Отечеств. войны 1812 г. в собраниях Пушкинского Дома / Сост.: Г. В. Маркелов. СПб., 2012. С. 127). В анонимном сочинении о Наполеоне антихристе и «царе Константине», составленном вскоре после 1812 г., особо подчеркивалась роль противостоящих вражьей силе «казаков и рати брадатых со крестами» (Сазонова Л. И. Сказание о Наполеоне антихристе: Старообрядческий вариант антинаполеоновского мифа // Славяноведение. 2012. № 2. С. 56-61).

П. к., как и др. заведения общественного призрения, в 1812 г. не пострадало. Французы расценили его как богадельню и выставили караул (аналогичным образом они поступили в отношении Воспитательного дома). Федосеевцы считали это знамением Божиим, о чем и писали своим одноверцам, в частности, в соборном послании в С.-Петербург от 14 мая 1813 г. (РГБ. Ф. 98. № 1044. Л. 16 об.-17), в письме в Тюмень Ф. В. Варашкову от 28 июня 1813 г. (Там же. Л. 52-52 об.).

Сохранилось свидетельство очевидца событий на П. к. в сент.-окт. 1812 г. Духовный наставник Тимофей Емельянович (в 1-й пол. 20-х гг. XIX в. еще живший на П. к.) по горячим следам записал свои воспоминания. Этот ценный мемуарный источник использовали московский наставник И. М. Лузин в письме к рыбинскому наставнику Стефану Федоровичу от 23 нояб. 1814 г. (БАН. Чув. № 67. Л. 132-139 об.; опубл.: Церковь. 1912. № 36. С. 860-862) и Василий Золотов в «Алфавите духовном», составленном в 20-50-х гг. XIX в. («Алфавит духовный» Василия Золотова: Исслед. и текст / Изд. подгот. Н. Морозовой и Г. Поташенко. Вильнюс, 2014. С. 165-170). В описании Тимофея Емельяновича, к-рое, видимо, имело заглавие «История о вшествии Наполеона в царствующий град Москву и како в сие время сохранилась христианская обитель Преображения, богаделенный дом», излагаются следующие факты. Франц. отряд во главе с майором подошел к воротам кладбища, по-видимому, 5 сент. и стал выяснять, «что тут за люди». Через переводчика федосеевцы отвечали, что это «купецкая богадельня для престарелых, больных и убогих». Майор предложил выставить караул для охраны «от праздношатающихся французов». Мон-рь содержал 7 франц. солдат - караульных, по требованию дважды поставлял съестные припасы для некоего генерала. 10 сент. случилось нападение франц. мародеров на коровий двор, отраженное караульными, после чего был получен от коменданта указ, «которой и прибит был к воротам коровьего двора. К тому уже, смотря на оной, не смел никто прикоснуться» (БАН. Чув. № 67. Л. 135). 17 или 19 сент. на П. к. приехали «французские начальники, комендант, и губернатор, и протчие их чиновники с командою солдат осматривать наше жительство и все наше состоящее в нем имение». Поводом к инспекции послужили наветы «русских обывателей», которые говорили, что здесь якобы «хранится множество имения московских купцов... и протчего на многие миллионы». После тщательного осмотра помещений и кладовых французы сказали переводчику: «А это, что нами у них осмотрено, то им и самим есть будет мало, и не на долгое время. А от нашего императора приказу нет разорять больницы и все убогия места» (Там же. Л. 136 об.). Упоминается в записках и взрыв пороховых складов в Москве в ночь на 11 окт. 1812 г. (Там же. Л. 136 об.- 137). Закончив переписку свидетельств очевидца, Лузин в конце письма делает собственный вывод: «И сему вы изволите удивляться, что наша христианская обитель цела сохранилась. Во-первых, Богу было угодно так. Другое дело... что от Наполеона был приказ строгой отнюдь не разорять ни больниц, ни богаделен и всякаго общественнаго убогаго места. Таковым образом сохранилась наша обитель, цела осталась Матросская богадельня, цела осталась у Сухаревой башни Шереметьевская больница, цела осталась у Калужских ворот Голицынская больница, цела осталась вошпиталь Лафертовская и прочие убогия места» (Там же. Л. 137 об.- 138). В письме Лузина содержится указание на то, что слух о посещении Наполеоном П. к. появился в 1812-1814 гг. (Там же. Л. 137 об.).

Существуют еще два, хотя и косвенных, но весомых доказательства непричастности федосеевцев к коллаборационизму. Во-первых, им было дозволено подносить хлеб-соль имп. Александру I во время Высочайшего посещения Москвы в 1817 г. по случаю 5-летней годовщины Отечественной войны. 2 окт. 1817 г. федосеевские отцы отправили письмо попечителю купцу Грачёву, прося его срочно прибыть в Москву в т. ч. в связи с необходимостью «его величеству непременно поклон отдать, котораго мы без вас отнюдь резону не находим совершить, и лицу его предстать» (РГБ. Ф. 98. № 1044. Л. 372-372 об.). Представление государю было бы невозможным, если бы учрежденная в Москве Комиссия для исследования поведения нек-рых из числа тамошних жителей и поступков их во время занятия столицы неприятелем, работавшая в 1812-1813 гг., усмотрела хоть какие-то провинности федосеевцев осенью 1812 г. Во-вторых, никакого компрометирующего федосеевцев материала не было собрано ни в ходе следствия 1820-1823 гг. в связи с внутренними распрями на П. к., когда подобные обвинения были бы весьма кстати, ни позже, когда в 20-40-х гг. XIX в. власти значительно ужесточили свое отношение к старообрядчеству и в особенности к беспоповству.

В 1816 г. в связи с выборами новых попечителей на П. к. возник конфликт, проявившийся в отказе от общей молитвы и сопровождавшийся рядом прошений и доношений гражданским властям. 6 мая 1816 г. в помощь оставшимся от прежнего состава попечителям Грачёву и Алексею Никифоровичу были выбраны И. М. Стукачёв, Д. Т. Любушкин, С. Ф. Рязанов и Калина Нестеров. Эти выборы оспорила партия купца Осипова, которая хотела видеть в попечителях его самого и купца М. А. Андреева. Это противостояние имело подоплекой не только личные амбиции, но в большей степени желание ослабить непримиримую позицию федосеевской общины по отношению к новожёнческим бракам (практику бесссвященнословных браков ввела московская поморская община). Московский ген.-губернатор А. П. Тормасов распорядился провести новые выборы, которые состоялись 15 окт. 1816 г. и дали почти те же результаты. Партия Осипова не успокоилась и продолжала забрасывать высокие инстанции жалобами. Результатом стал рескрипт имп. Александра I на имя нового московского ген.-губернатора кн. Д. В. Голицына от 3 июля 1820 г. с предписанием отыскать Гнусина и виновных в «изобретении и распространении вредного учения (отрицания брака.- Е. Ю.)». За Преображенским богаделенным домом было установлено строгое наблюдение. Гнусин был арестован 23 дек. 1821 г. в Судиславле, перевезен в Москву и содержался в тюрьме. В окт. 1822 г. был схвачен его ближайший соратник Иван Федотов, 12 мая 1823 г. они были отправлены в Архангельск для препровождения в Соловецкий в честь Преображения Господня монастырь. На Соловках Гнусин провел более 16 лет и скончался 27 июня 1839 г., месяцем ранее умер Иван Федотов. Как свидетельствуют недавно выявленные письма Гнусина и Ивана Федотова из Соловков, Преображенская община поддерживала с ними тесные связи и оказывала материальную помощь, наставники общины спрашивали совета в духовных делах. Пристальный интерес властей не прошел для Преображенского богаделенного дома бесследно. В 1823 г. последовали ограничения деятельности общины П. к.: было запрещено вести метрические книги, принимать новых членов из правосл. Церкви, заводить новые кельи; богаделенный дом рассматривался местным начальством не как «заведение староверческой общины», а как простая богадельня, в которой дети-сироты могли воспитываться до 14 лет, престарелые пребывать после 50 лет. В 1826 г. старообрядцам запретили строить новые и ремонтировать старые храмы, приходящие в ветхость молитвенные здания (лишавшиеся внешних признаков храма) следовало запечатывать и затем уничтожать. Для П. к., как официально существовавшего «из давных лет», этот закон имел отложенные последствия. Обратим внимание на то, что в контексте «борьбы с расколом» во 2-й четв.- сер. XIX в. П. к. и Рогожское кладбище как крупнейшие общероссийские центры своих согласий обычно рассматривались вместе.

11 июля 1833 г. вышло Высочайшее распоряжение о том, что «духовные завещания, в пользу и обогащение старообрядческих часовен сделанные, не утверждать» и что «позволение приобретать сим часовням недвижимую собственность никак не может быть допущено» (РГАДА. Ф. 1183. Оп. 11. Д. 52. Л. 1). 14 марта 1835 г. у П. к. была отобрана собственная печать; попечители Матфей Григорьевич, Алексей Никифорович, Ф. А. Гучков дали подписку, что «впредь без разрешения правительства особенной печати от имени богаделеннаго дома иметь не будем» (ЦИАМ. Ф. 16. Оп. 109. Д. 44. Л. 8-14 об.). В кон. 30-х гг. XIX в. власти заинтересовались финансовой основой существования Преображенского и Рогожского богаделенных домов. Существование у Преображенского богаделенного дома недвижимого имущества вне той земли, на к-рой располагались его церковные и богаделенные постройки, было закреплено его уставом 1809 г. 8 июля 1838 г. попечителям Алексею Никифоровичу, Матвею Григорьевичу и Гучкову было объявлено, что они должны в 6-месячный срок продать всю принадлежавшую богаделенному дому недвижимость - мельницы, земли и лавки в Лефортовской и Городской частях. К 20 февр. 1839 г. властям были представлены все купчие, однако «покупателем» имущества стал Гучков, к-рый числился владельцем формально, в действительности все оставалось в собственности кладбища (ЦИАМ. Ф. 16. Оп. 109. Д. 68). В 1850 г. был изъят запасной капитал Преображенского богаделенного дома в размере 40 тыс. р., его поместили в банк, а выдачу процентов позволили только с разрешения чиновника-смотрителя. Т. о. экономической основе процветания Преображенского центра был нанесен невосполнимый урон.

В марте 1836 г. московским Секретным совещательным по делам раскола комитетом были утверждены инструкции для смотрителей (специальных чиновников, назначавшихся Министерством внутренних дел для надзора за старообрядцами) Рогожского и Преображенского богаделенных домов, которым вменялся в обязанность строгий контроль за соблюдением правил проживания в богадельне, запрета на возведение новых построек и ремонт старых (РГАДА. Ф. 1183. Оп. 11. Д. 46. Л. 1-14). Инструкция обязывала смотрителя ежемесячно подавать московскому ген.-губернатору ведомость о всех проживающих в Преображенском богаделенном доме. В архиве сохранился подобный документ за июнь 1836 г. (РГАДА. Ф. 1183. Оп. 11. Д. 49. Л. 4-6). В документе учтено число мужчин и женщин по 8 разрядам лиц, к-рым разрешено постоянное или временное проживание в богадельне. В это время числилось: «богаделенных по престарелым летам» - 115 мужчин и 471 женщина, «богаделенных по увечьям» - 28 мужчин и 161 женщина, «в больничном заведении временно принятых для пользования и не принадлежащих к богадельне» - 3 мужчины и 22 женщины, «определенной прислуги» - 15 мужчин и 67 женщин, рабочих по адресным билетам - 13 мужчин и 25 женщин, «не вошедших в сии разряды и подлежащих к выключке, моложе 50-ти» - 9 мужчин и 127 женщин (перечислены 183 мужчины и 873 женщины, всего 1056 чел.; итоговые числа в документе: 185 мужчин и 878 женщин, всего 1063 чел.).

Информацию о внутренней жизни общины и ее организации власти получали от своих осведомителей (или осведомителя), письменные отчеты которых составили ценный источник по истории московского старообрядчества в 40-х гг. XIX в.- «Дневные дозорные записи». В дек. 1846 г. служащих на П. к. было 98 чел.: настоятель общины, 8 отцов с «потребниками», казначей, 5 головщиков, 33 «книжных», 4 конторщика, 5 келарей, 3 хлебника, 5 свечников, 2 иконописца, 9 старост при палатах, 15 сторожей при моленных и в других местах, 5 келейных служителей при кельях, 2 служителя при конном дворе (Дневные дозорные записи. 1892. Кн. 1. Отд. 1. С. 56). Всеми делами кладбища ведал совет, собиравшийся каждую пятницу в конторе кладбища.

В «Дневных дозорных записях» в донесении от 5 авг. 1847 г. раскрываются источники существования обширного федосеевского благотворительного заведения: «Преображенский богаделенный дом, пользуясь денежными доходами от служений, погребений, с своего капитала и недвижимых собственностей, имеет в настоящее время жертвователей, доставляющих постоянно... жизненные продовольствия» (Там же. Кн. 2. Отд. 1. С. 118-119). В нояб. 1847 г. попечители представили смотрителю Преображенского богаделенного дома буд. журналисту и издателю И. А. Арсеньеву «доношение», в котором описали состояние учреждения, стремясь убедить власти в полной достаточности его средств; приводились подробные сведения о том, как содержатся «призреваемыя при богаделенном доме старообрядцы» (РГБ. Егор. № 832. Л. 43 об.). Несмотря на полное самообеспечение богаделенного дома, 18 апр. 1847 г. он был подчинен ведению московского Попечительного совета заведений общественного призрения. 21 дек. 1853 г. состоялось Высочайшее повеление о подчинении «богаделенного дома, находящегося на Преображенском раскольническом в Москве кладбище», ведению совета имп. Человеколюбивого об-ва и ограничении его «значением благотворительного и притом временного учреждения до смерти, выбытия или перемещения ныне там призреваемых в правительственные богоугодные заведения» (РГАДА. Ф. 1183. Оп. 11. Д. 139. Л. 2 об.). В документе излагались меры, к-рые должны были привести к исчезновению федосеевского центра.

Беды, начавшиеся для московских федосеевцев в 1853 г., подробно описаны в «Повести о злоключении на Московское Преображенское кладбище и на все старообрядческое християнство, по Божию попущению чрез враждебных людей происшедшем», составленной преображенским начетчиком и уставщиком Каревым в 1866 г. «от разных слышателей и самовидцев». В «Повести...» подробно излагаются события 1853-1865 гг.- тяжелейшего периода в истории беспоповского центра, когда он был лишен самостоятельности, подчинен гражданским властям, а попечителей-старообрядцев сменили чиновники. В авг. 1853 г. на кладбище прибыла следственная комиссия. Сразу последовал арест главного наставника Симеона Козмича (сослан в полтавский в честь Воздвижения Креста Господня монастырь, где скончался в 1859), в янв. 1854 г. был арестован наставник Егор Гаврилович (сослан в Вятскую губ.). Были высланы наставники Матфей Алексеевич, Назар Николаевич, Иван Яковлевич, а также головщик Игнатий Карпович. Первым из попечителей Преображенской общины и богаделенного дома пострадал Гучков, к-рый с 30-х гг. XIX в. был центральной фигурой этого общероссийского беспоповского центра, затем К. Е. Егоров. Первый был арестован в нояб. 1853 г., второй - в янв. 1854 г. Оба являлись пожилыми людьми: ко времени ареста Гучкову было 76 лет, Егорову - 70 лет; оба скончались в ссылке: Гучков - в Петрозаводске (12 дек. 1856), Егоров - в Пензе (20 янв. 1860). Их родственники добились от властей разрешения перезахоронить тела «страдальцев за веру» на П. к., захоронения состоялись соответственно 26 февр. 1857 г. и 4 дек. 1863 г. Ссылке подверглись и другие попечители и благотворители - И. В. Стрелков и А. И. Бузин.

В 1854 г. у старообрядцев отобрали соборную часовню на муж. дворе, к ней был пристроен придел во имя свт. Николая Чудотворца. Освящение этого храма как единоверческого (см. Единоверие) состоялось 3 апр., службу возглавил Московский митр. св. Филарет (Дроздов). 19 декабря того же года митр. Филарет освятил как единоверческую надвратную Крестовоздвиженскую часовню муж. двора. Освящение проводилось «по Иосифовскому Требнику», на митрополите были древний греч. омофор, панагия первого патриарха Московского св. Иова и древняя митра; в руке - посох митр. св. Алексия. Преображенские часовни отошли единоверцам со всем их внутренним убранством. Власти распорядились сломать на П. к. ок. 50 келий, жилых и нежилых строений, нек-рые больничные палаты.

В 1866 г. у старообрядцев был отобран весь муж. двор, на территории которого власти решили разместить единоверческий мон-рь. Общине разрешили перенести иконы и церковную утварь на жен. двор, в Грачёвскую моленную. 8 дек. 1866 г. по решению духовных наставников и попечителей состоялось «провождение икон». 16 мая 1866 г. викарий Московской епархии Дмитровский еп. Леонид (Краснопевков) торжественно открыл Никольский единоверческий мон-рь, наименованный в честь свт. Николая, небесного покровителя недавно скончавшегося наследника цесаревича Николая Александровича (1843-1865) (цесаревич вместе с братьями вел. князьями Александром (см. Александр III Александрович, имп.) и Владимиром посетил единоверческую церковь на П. к. 16 сент. 1856). Настоятелем миссионерской обители 15 дек. 1868 г. стал перешедший в единоверие бывш. федосеевец иером. Павел Прусский. На территории жен. двора остались 6 моленных и одна «соборная», где было 180 певцов и певиц.

Несмотря на притеснения со стороны властей, П. к. продолжало быть центром федосеевского согласия. В это время в Москве существовало более 10 домашних моленных. На П. к. продолжилась деятельность по собиранию и систематизации федосеевского архива. Был составлен 2-томный сб. «Отеческие письма» (1-й том содержал 110 писем за 1805-1811 гг., 2-й том - 174 письма за 1813-1862 гг.). Обширный 2-томник, включающий соборные и частные письма преображенских и провинциальных наставников по широкому спектру вероисповедальных, полемических и бытовых вопросов, со всей очевидностью указывает на ведущую роль П. к. в федосеевском согласии. В 1877 г. благодаря хлопотам попечителя - действительного статского советника, петербургского 1-й гильдии купца Е. С. Егорова Министерством внутренних дел был утвержден новый устав Преображенского богаделенного дома, по которому заведование им вверено Попечительному совету заведений общественного призрения, а непосредственное управление - особому комитету из 6 членов и попечителя, избираемых прихожанами кладбища из своей среды; было разрешено совершать соборные богослужения и требы, принимать в качестве призреваемых новых жителей из числа федосеевцев.

После Высочайшего утверждения 3 мая 1883 г. мнений Гос. совета «О даровании раскольникам некоторых прав гражданских и по отправлению духовных треб» московская Преображенская община получила определенные возможности для внутреннего развития. Прежде всего после 3 десятилетий строжайшего надзора появилась возможность созвать всероссийский собор для решения ряда важнейших вопросов. Такое представительное собрание, включавшее 5 иноков и 111 духовных наставников и мирян, состоялось 15-18 авг. 1883 г. Преображенский центр вновь продемонстрировал свое ведущее положение в согласии. Обсуждению уставных вопросов, главным из к-рых было отношение к бессвященнословному браку, предшествовало чтение, по-видимому, специально составленного «исторического повествования о прежде бывших отцех и страдальцех и их преданиях». Основная идея этого исторического экскурса состояла в том, чтобы напомнить «содержимые нашими благочестивыми предками уставы и предания» и показать обрядовое единство федосеевских общин различных регионов, т. е. единство согласия. Постановление собора 1883 г. в 20 статьях было опубликовано стеклографическим способом. Вскоре после собора в ограниченном числе экземпляров стеклографическим способом были изданы «Поучение о христианском житии» Трофима Ивановича, дополненное объяснением актуальности этого труда для истинных христиан, и «Красный устав» (по всей видимости, в 1-й пол. 1884). Т. о., 1883-й год стал важной вехой в истории федосеевского согласия: было подтверждено основополагающее значение всех установлений, действовавших в согласии с кон. XVIII в., в т. ч. самого важного и дискуссионного - о «девственном житии»; продемонстрировано ведущее положение Преображенской общины, объединявшей вокруг себя подавляющее большинство региональных обществ.

В XIX - нач. XX в. П. к. оставалось крупным культурным центром. В богатстве его книжного собрания, в наст. время почти не известного, с учетом возможностей прихожан и наличия среди них определенной группы под названием «книжные», сомневаться не приходится. Недавно были обнаружены неск. тетрадей с черновой описью книг Преображенского богаделенного дома, составленной в 40-х гг. XIX в. (БАН. Чув. № 67. Л. 169-204). Здесь описаны «книги древния рукописныя и вновь для пользы християнской написанныя» (67 рукописей), «книги церковной печати, изданныя со времен патриарха Никона и находящиеся без употребления» и книги старообрядческой печати. Примечательно, что описания сделаны достаточно подробно, имеются ссылки на вышедшие в 1836-1841 гг. печатные описания собраний гр. Ф. А. Толстого и И. Н. Царского, выполненные П. М. Строевым.

Московские федосеевцы широко пользовались выговскими рукописями как в богослужебных, так и в общеобразовательных целях. Однако наставники П. к., видя необходимость поддержания и распространения федосеевского согласия по России, организовали собственное книгописание; сведения об этом содержатся в «Дневных дозорных записях». В стенах П. к. в 40-х гг. XIX в. при настоятеле Симеоне Козмиче была организована школа переписчиков. Осведомитель зафиксировал под 1845 г.: «У обывателей Преображенского кладбища находится множество рукописей, весьма хорошо писанных старинными скорописными почерками и под славянский печатный шрифт; некоторые из них имеют значительную ценность, если признаками соответствуют древности; при точнейших изысканиях открывается, что настоятелем Семеном Кузьминым была учреждена школа, в которой нарочито обучали воспитанников писать разными почерками столь искусно, что едва ли можно отличать от древнего писания. Из таковых обучившихся остались в настоящее время: 1. Стукалов, живущий в стенах самого Преображенского кладбища, 2-й Андрей Ермолаев Кутузов. Бумагу они употребляют без внутреннего клейма и, чтоб придать ей вид древности, по написании намачивают в квасе и потом сушат. Главный из каллиграфов был Гнусин. Писанные им книги и тетради отличаются искуснейшим подражанием древнему печатному шрифту» (Дневные дозорные записи. 1885. Кн. 2. Отд. 5. С. 11). В 40-х гг. XIX в. современники-старообрядцы считали П. к. одним из крупнейших центров по переписке книг, подобным Выговскому: «Преображенское кладбище и Даниловский монастырь есть два главнейшие источника, откуда разливаются рукописные книги... В Преобр<аженском> богаделенном доме между прочими искусными писцами почитается мещанин Иван Марков Лузин, копии его письма весьма дорого продаются» (Там же. 1886. Кн. 1. Отд. 5. С. 168). Наставники контролировали работу переписчиков, к-рые должны были иметь благословение на этот вид деятельности (Там же. 1892. Кн. 1. Отд. I. С. 43). Переписанные преображенскими «книжными» рукописи, в т. ч. лицевые, распространялись не только в Москве, но и по всей России. Часть из них поступала в виде пожертвований в провинциальные общины. Кроме того, и сами общины порой просили жертвовать именно книгами, а не деньгами («нам книги нужнее пищи»). Федосеевцы в Пруссии весьма обрадовались приезду к ним из Москвы мещанина Михаила Игнатова, «искусно и скоро переписывающего книги». Имела место и торговля книгами. В своих домах вели книжную торговлю мещанин Ерофей Афанасьев (близ Покровского моста) и купец Стрелков (на Суворовской ул.). Торговали и «в разноску», в частности, мещане Ефим Данилов и Никита Фёдоров, «продающий на значительную сумму федосеевского раскола книги». Власти обращали внимание на «распространившуюся продажу беспоповщинских книг, в особенности канонников и других, в служении употребляемых» (подробнее см.: Юхименко. Старообрядчество. 2016. С. 616-626).

Уникальное собрание икон, находившееся в моленных П. к., в 40-50-х гг. XIX в. неоднократно осматривал с целью изучения историк, проф. Московского ун-та И. М. Снегирёв, что позволило ученому выделить эпохи и школы рус. иконописи. При московском федосеевском центре сложилась собственная иконописная традиция. Узнаваемый «федосеевский» стиль - строгое, суховатое письмо, темные поля и фон - сформировался уже в кон. XVIII в. Существенное влияние на «федосеевский» стиль иконописи оказали эстетические предпочтения московской федосеевской среды: особенной любовью пользовались древние, московские и строгановские, образа. Их выменивали в московских храмах, привозили офени из Центр. и Сев. России.

Поновление подобных памятников составляло одно из важных направлений работы федосеевских иконников, по крайней мере с 90-х гг. XVIII в. до 40-х гг. XIX в. Именно на П. к. была привезена из Судиславля значительная партия образов, выкупленных Н. А. Папулиным в 20-х гг. XIX в. в сольвычегодском Благовещенском соборе. Полицейский осведомитель прямо указывает на ведущую роль московского федосеевского центра в дальнейшей миграции этих памятников: «Продажа сольвычегодских икон Преображенским кладбищем столь сделалась известна, что к покупке их обращаются и другие секты кроме федосеевской» (Дневные дозорные записи. 1885. Кн. 4. Отд. 5. С. 114). Эти памятники инициировали большие реставрационные работы, к-рые проводили в Судиславле и Москве иконники с П. к. Поновление старинных образов требовало от федосеевских иконников изучения приемов древней живописи и одновременно давало редкую возможность снятия прорисей для собственной работы. Это обстоятельство оказало существенное влияние на формирование общего стиля преображенского иконописания. Изографы повторяли удлиненные пропорции фигур, колористическое решение, подражали общей стилистике и приемам строгановских мастеров.

Как показало исследование Т. В. Игнатовой (Котрелёвой), единой иконописной мастерской на П. к. не существовало (Игнатова (Котрелёва). «Написанъ бысть сей святый образ…». 2013. С. 4-28). Иконописцы-федосеевцы работали индивидуально в частных домах, в одиночку или с неск. помощниками. Из «Дневных дозорных записей» за 1846 г. следует, что в это время при богаделенном доме состояли 2 штатных иконописца. В нач. XX в. сохранилось то же число «официальных» мастеров - «Афанасий Трифилович Михайлов и Т. И. Иларионов исполняют специально в древнем стиле св. иконы» (Быковский. 1907. С. 15).

С возникновением в Москве П. к., вокруг к-рого группировались многочисленные региональные федосеевские общины, значительно возросла потребность в меднолитых иконах, крестах и складнях. Начав работать по поморским образцам, московские мастера-федосеевцы существенно расширили репертуар своей продукции и выработали собственную орнаментику. В «Дневных дозорных записях» названы литейщики 40-х гг. XIX в.: Иван Трофимов, Емельян Афанасьев, Игнат Тимофеев. По предположению Е. Я. Зотовой, упомянутые мастера могли работать в медном заведении в 3-м квартале Лефортовской части на ул. Девятая Рота в домовладении 277, к-рое в сер. XIX в. принадлежало московским мещанкам Ирине и Аксинье Тимофеевым (Зотова. 1999. С. 403-404). Полицейский осведомитель сообщал о большом объеме литейного производства, в частности, отливаемые Игнатом Тимофеевым кресты и иконы отправлялись в С.-Петербург, Саратов, Казань и Тюмень «пудами по 75 и 80 руб. за пуд, сверх того, он их распродает в Москве и ее уездах» (Дневные дозорные записи. 1886. Кн. 1. Отд. 5. С. 125-126). В 70-х гг. XIX в. мастерская, ранее принадлежавшая Ирине и Аксинье Тимофеевым, перешла к московской мещанке Е. П. Петровой. В 70-80-х гг. XIX в. это меднолитейное заведение переживало расцвет во многом благодаря тому, что здесь работал замечательный мастер Р. С. Хрусталёв, создавший ок. 30 иконографических композиций, многие из к-рых являются шедеврами меднолитой пластики.

Значимым фактором существования Преображенской обители в 80-90-х гг. XIX в. стало ее вынужденное соседство с Никольским единоверческим мон-рем, который благодаря деятельности его настоятеля архим. Павла Прусского занял положение форпоста единоверия. При единоверческом мон-ре с 1872 г. существовало Петра митрополита братство и велись активные собеседования со старообрядцами. В 1882 г. по завещанию происходившего из старообрядческой семьи А. И. Хлудова (см. в ст. Хлудовы) в Никольский мон-рь поступила богатейшая коллекция рукописных и печатных книг, 17 июля 1883 г. состоялось освящение и открытие публичной б-ки.

После издания имп. указов «Об укреплении начал веротерпимости» (17 апр. 1905), «О порядке образования и действия старообрядческих и сектантских общин» (17 окт. 1906) Преображенский центр получил полноценные возможности для развития. В дек. 1905 г. был опубликован проект нового устава Преображенского богаделенного дома (его капитал на этот момент составил 470,8 тыс. р.), в окончательной редакции устав был утвержден 11 авг. 1908 г. На общем собрании 16 нояб. 1906 г. московские федосеевцы приняли решение о создании общины П. к. в соответствии с новым законом. В законе, однако, присутствовало положение, что брак записывают духовные отцы, что было неприемлемо для федосеевцев. Поэтому было направлено прошение государю, чтобы такие записи делали «выборные от общины лица», и 31 янв. 1907 г. «государь по докладу министра внутренних дел ето изменение 39 статьи изменил согласно прошению» (РГБ. Егор. № 2035 (записи за 1905-1911 гг.). Л. 11-11 об.). 13 марта 1907 г. община П. к. была зарегистрирована как «Московская община христиан древлеправославно-кафолического вероисповедания и благочестия старопоморского согласия». Некоторые из федосеевцев, в частности Е. Е. Егоров, возражали против названия согласия «старопоморским»: «У нас благочестие не из старопоморья, а от святых Петра, Алексея, и Ионы, и Сергия, и раньше их из Греции со времен Христа идет» (Там же. Л. 45.). Не все общины согласились принять офиц. регистрацию, сочтя ее противоречащей устоям федосеевского согласия, которое теперь раскололось на общинников и необщинников (во главе последних стояла Казанская община).

Часовня-усыпальница Морозовых. 1898 г. Архит. Ф. О. Шехтель. Фотография. 2020 г. Фото: П. С. НикитинОбщина П. к. учреждалась как община московская, ее лидирующее положение не могло быть закреплено законодательно. Поэтому была выдвинута идея созыва Всероссийского съезда старообрядцев старопоморского согласия. 26 нояб. 1906 г. состоялось собрание, на котором обсуждалась программа съезда и прошли выборы 20 депутатов-москвичей и 10 кандидатов в депутаты. 1-5 окт. 1908 г. на П. к. прошел Всероссийский съезд федосеевцев, на к-ром почти 400 чел. представляли Москву, С.-Петербург, Казань, Прибалтику, Дон и др. области. На съезде рассматривались многие важные для согласия вопросы.

Общее собрание Преображенской общины 7 окт. 1907 г. приняло Устав внутреннего распорядка общины (утвержден Министерством внутренних дел и опубликован в 1908). Согласно этому документу, община имела право «избирать духовных лиц, настоятелей и наставников; сооружать и устраивать храмы, моленные дома, часовни, книгохранилища, кладбища и т. п. как в пределах г. Москвы, так и вне ее; содействовать укреплению христианского вероучения; содействовать подъему и постановке на должную высоту древлеправославного устава и пения в пределах, установленных нашими предками». Община могла прибретать движимое и недвижимое имущество, образовывать капиталы, для удовлетворения потребности в книгах устроить типографию. Общине разрешалось иметь свою печать. Высшим органом становилось общее собрание членов общины, в к-ром не могли участвовать «лица женского пола и не достигшие возраста 25 лет». Духовные дела подлежали совместному управлению духовных лиц и совета общины, состоявшего из 9 членов общины и духовного лица (избирались на 3 года). Совет из своей среды выбирал на 3 года председателя, 2 заместителей и казначея. Членами Преображенской общины являлись мн. видные представители делового мира: «великий ревнитель древнего русского благочестия» московский 2-й гильдии купец Е. Е. Егоров, мануфактур-советник Г. К. Горбунов, серпуховская купчиха А. В. Мараева, купцы Г. И. и В. И. Ананьины, В. Ф. Челноков, текстильный фабрикант М. С. Сидоров, братья Косичкины, Любушкины, Зимины и др.

Фасад надворного корпуса жен. двора. Фотография. 10-е гг. XXI в. Фото: Т. В. ИгнатоваВ «золотое десятилетие старообрядчества» (1907-1917) Преображенская община воплотила в жизнь многие просветительские и благотворительные проекты. 17 окт. 1909 г. в доме В. П. Москвина на ул. Девятая Рота была открыта школа для мальчиков и девочек, в 1907 г. была создана старообрядческая типография, в 1912-1914 гг. по проекту Л. Н. Кекушева (последняя творческая работа архитектора) был выстроен 3-этажный корпус больницы «для неимущих христиан». В 1910 г. Горбунов передал общине учрежденную им в Москве «Христианскую старообрядческую богадельню» (располагалась в его домовладении по ул. Девятая Рота и Кладбищенскому пер. и включала 2-этажное каменное здание богадельни с моленной, 2 одноэтажных деревянных служебных флигеля и 3-этажный каменный дом, в к-ром находились типография и 8 квартир, сдававшихся внаем). 21 авг. 1909 г. на П. к. отмечалось 100-летие со дня смерти Ковылина.

В годы первой мировой войны П. к. стало местом хранения святынь, эвакуированных из беспоповских храмов и моленных Прибалтийского и Западного краев. В моленные богаделенного дома из рижской Гребенщиковской старообрядческой общины на сохранение привезли 27 ящиков с иконами, ризами и церковной утварью. В 1915 г. в Преображенской общине был организован лазарет для раненых воинов.

П. к. до 1917 г. сохраняло принадлежность московским беспоповцам и служило местом погребения не только федосеевцев, но и поморцев. Сохранились семейные участки видных представителей московского купечества: Гучковых, Зиминых, Ананьиных, Москвиных, Егоровых, Бабкиных, Косичкиных, Кочегаровых, Соколовых, Морозовых-Викуловичей (см. в ст. Морозовы), Любушкиных. Как правило, эти участки, обнесенные чугунными оградами, имеют родовой крест и большие саркофаги из белого камня (кон. XVIII - нач. XIX в.) или черного гранита - габбро (XIX - нач. XX в.). На участке № 5 сохранилась почитаемая могила старообрядческого юродивого и иконописца Иоанна Козмича (1770-1840).

После 1917 г. крупнейший в России центр федосеевцев разделил судьбу других религиозных общин. В 1918 г. началась экспроприация хозяйственных построек и имущества, включая типографию, скотный двор и молочную ферму. В 1922 г. была произведена опись моленных, согласно к-рой в Успенской и Крестовоздвижеской моленных числилось ок. 400 икон в каждой, в Спасской моленной - 270, в Покровской - 240, в Преображенской - 230, в Ильинской - ок. 100, в Богоявленской - 80, в моленной при богадельне (вскоре была закрыта) - 190 икон. В 1923 г. у верующих были отобраны 4 моленные, в 1934 г.- соборная Успенская, действующим остался только Крестовоздвиженский храм. В 30-х гг. XX в. в восточной части жен. двора был устроен колхозный рынок, существующий и поныне. В 1941-1989 гг. кладбищенский Никольский храм принадлежал московским филипповцам. Жизнь московской федосеевской общины активизировалась после Великой Отечественной войны, что помимо общих благоприятных условий было связано с деятельностью председателей общины М. С. Сергеева (1951-1967) и М. И. Чуванова (1967-1988). Последний известен также как один из крупнейших староверческих собирателей, составивший богатейшие коллекции рукописных и печатных книг, гектографов, икон, книгопечатной продукции 20-х гг. XX в.

В наст. время на территории бывш. женского двора с соборным храмом в честь Воздвижения Креста Господня располагается Преображенская старообрядческая (федосеевская) община (председатель с 1988 А. И. Лобза). 24 дек. 1992 г. распоряжением мэра Москвы «О создании историко-культурной заповедной территории «Историческое Преображенское»» была определена территория заповедника, в 1993 г. ансамбль Преображенского был передан Совету приходов Преображенского мон-ря. Этот орган объединяет федосеевскую общину, общину Древлеправославной Поморской церкви, с 1931 г. располагающуюся в вост. части Успенского (Никольского) храма на бывш. муж. дворе, и приход Успенского храма РПЦ (с 1922 ему принадлежит зап. часть того же Успенского храма).